Родственники одного фронтовика (уже после его смерти) с адским хихиканьем и сильным презрением к нашей стране, к нашему государству и нашему Президенту переехали в Польшу из Челябинска. Что самое интересное, они свято уверены в том, что там якобы и государство-то некое образцовое, и что поляки якобы не характеризуются в большинстве своём русофобией, что они якобы правильные некие сведения о войне имеют, что якобы правильно обижены на нас на всех.
Фронтовик, который в том числе освобождал Польшу, наверное, сейчас в гробу бы вертелся, да был кремирован.
В пользу того, что родственники заблуждаются, в пользу того, что им промыли мозги, приведу историю камрада ( https://www.facebook.com/igor.dadashev.5 ), ниже...
ИЗ ПОЛЬШИ НА КОЛЫМУ – С ЛЮБОВЬЮ И КАМНЕМ ЗА ПАЗУХОЙ?
Зачем приезжал в Магадан из Иркутска пан консул?
В ноябре 2018 года Магадан посетил с неофициальным визитом генеральный консул Республики Польши в г. Иркутске Кшиштоф Свидерек.
Он встречался с относительно немногочисленной паствой магаданского католического прихода «Рождества Христова».
По словам одного из прихожан этой церкви, польский консул также общался с директором Магаданского муниципального салона-музея Вадима Козина Верой Смирновой, которая кроме прочих обязанностей отвечает за экскурсии на Маску Скорби.
Внутри этого мемориала за последние годы было установлено немало памятных табличек от различных этнических групп, как народов, традиционно проживающих на территории Российской Федерации и в бывших советских республиках, так и в других странах. Эти таблички были повешены внутри Маски Скорби в память о представителях тех национальных диаспор, которые отбывали заключение на Колыме до и особенно после второй мировой войны. По информации, полученной все от того же прихожанина католического прихода в Магадане, Кшиштоф Свидерек передал некоторую сумму денег Вере Смирновой для оплаты заказа подобной таблички в память репрессированных поляков, сидевших в Магадане и поселках области.
Здесь необходимо отметить, что летом того же 2018 года, за несколько месяцев до неофициального визита польского консула, Магадан посещал архитектор Камиль Казаев – руководивший возведением Маски Скорби по проекту Эрнста Неизвестного.
По словам архитектора, то, что сделали с мемориалом, покрасив его в 2015 году в серый цвет, сильно повредило внешнему виду маски, испортив авторский замысел. – Мне больно сейчас смотреть на памятник, и я огорчен его состоянием, - передает слова К. Казаева информационное агентство «Магадан-медиа». Конечно, это в первую очередь относится к внешнему виду памятника. И архитектор прав в своем категорическом неприятии всех неграмотных действий, осуществленных вместо настоящей реставрации объекта. – Плиты и ступени сильно разрушились, - заявил Камиль Казаев, - ну и от серого цвета также нужно избавиться. Маска, которая по замыслу автора, вырвалась из недр сопки и разбросала вокруг валуны, задумывалась быть бетонной, без изменения цвета и полировки. Это было желание Эрнста Неизвестного. Сейчас всё это почти не сохранилось.
Думается, что и пестрый «иконостас» разнокалиберных и разноязыких табличек не планировал устроить внутри Маски Скорби ее автор, прошедший Великую Отечественную войну командир стрелкового взвода гвардии младший лейтенант Эрнст Неизвестный, тяжело раненный в апреле 1945 года в Австрии, после чего он был занесен в списки погибших и награжден орденом Красной Звезды посмертно. Эту награду он получил только через четверть века после Победы. А выйдя из госпиталя Эрнст Неизвестный три года с трудом передвигался на костылях с перебитым позвоночником, успокаивая невыносимые дикие боли уколами морфия. Так что высшей наградой скульптор по всей видимости считал саму жизнь и возможность творить, в том числе и за тех, кто не вернулся с войны, а сложил голову за свободу своей страны и народа.
Ни богу свечка, ни чёрту кочерга
Как говорят у нас в стране, на всякого Егорку есть поговорка. И у поляков точно так же найдется свое крылатое выражение на любого Лелека или Болека. Знакомясь с национальным характером того или иного этноса сквозь призму народных пословиц, можно не только понять глубинный характер людей, придумавших эти емкие афоризмы, но и саму философию разных племен и языков. А также, как они соотносятся с традиционным русским осмыслением бытия, как гносеологически, так и онтологически. Из всей кладези польской народной мудрости наиболее интересными в этом плане можно привести две следующие поговорки: Bogu się kłaniaj, a diabła nie gniewaj (Богу кланяйся, а дьявола не гневи); Bogu świeczka, a diabłu ogarek (Богу – свечка, а дьяволу – огарок). И обе они, несмотря на строгое следование поляков римским католическим догматам, говорят о бесспорном двоеверии польского народа, о сохраняющемся более тысячи лет существенном языческом компоненте в народной психологии.
Если же сравнивать схожие по звучанию, но не по смыслу польскую и русскую пословицы, то понимаешь, насколько отличается отечественный аналог от второй поговорки «Богу – свечка, а дьяволу – огарок», то есть, нечистому, зловредному духу из ада поляки предлагают если не новую, полноценную свечу, то хотя бы ее сильно обгоревшую подружку. Каков смысл заключен в этой поговорке, наверное, стоит спросить у специалистов в сравнительной лингвистике славянских языков. Но для каждого природного носителя русской речи понятно, что выражение «Ни богу свечка, ни чёрту кочерга» означает не ублажение злой демонической силы, а всего лишь никчемного, пустого, ни к чему не годного человека. Здесь необходимо отметить, что слово «кочерга» в данном контексте, происходит от диалектного «кочерА», то есть, «коряга». Те самым, в этом конкретном присловье оно обозначает не железную клюку, предназначенную для выгребания углей из печи, а деревянную обгорелую палку, которую можно было использовать если не для полноценного освещения избы, то хотя бы как коптящую лучину, минимально рассеивающую ночную тьму.
И все же занятно, что поляки в своей народной мудрости призывают одновременно кланяться Богу, но и не ссориться с дьяволом. Быть может, именно в этой лукавой двойственности и кроется извечное стремление Польши на Запад, даже в ущерб собственным национальным интересам, и горделиво презрительное отвержение всего, что связано с «восточными схизматиками», сиречь, с русскими «еретиками» и «большевистским тоталитаризмом». И вот тут-то кроется самое интересное. Как сообщило два года назад РИА «Новости»: «Президент Польши Анджей Дуда подписал поправки в закон о запрете пропаганды коммунизма, предусматривающие снос советских памятников в республике… По подсчетам Института национальной памяти Польши, отвечающего за мемориальную работу, закон о декоммунизации коснется около 230 памятников Красной армии». Закон вступил в силу в том же 2017 г.
Всего в Польше насчитывалось 469 памятных объектов, оставшихся с социалистических времен, половина из них связана с воинскими захоронениями более 600 тысяч советских солдат и офицеров, погибших при освобождении Польши от нацизма. Именно такую цену заплатила Россия за свободу польского народа. Вместе с советскими воинами рука об руку сражались и мужественные поляки, те, что не были в услужении у фашистов. К слову, в сегодняшней буржуазной Польше не все согласны с оголтелой антисоветской и русофобской политикой своих властей. Немало простых польских граждан протестуют против сноса памятников советским воинам-освободителям. Те, для кого польско-русская дружба не является пустым звуком, спасают обелиски и памятники, забирают их себе, ремонтируют, восстанавливают, красят и содержат на частных территориях. И тем не менее позорная практика разрушения воинских мемориалов в Польше продолжается и по сей день.
А тем временем генеральный консул Республики Польши в г. Иркутске Кшиштоф Свидерек едет, как поется в одной популярной песенке, в Магадан, чтобы заказать и привинтить внутри русского мемориала Маска Скорби свою табличку. Удивительное двуличие, не правда ли? А теперь обратимся к официальным данным из открытых архивов Магаданской области, к публикациям таких признанных историков, краеведов, публицистов, как Александр Козлов, Иван Паникаров, Александр Бирюков. Согласно документам треста «Дальстрой» за 1952 г., на тот момент на территории области проживало свыше 300 тысяч человек. В их числе 24500 власовцев, а также свыше 11 тысяч, осужденных за различную антисоветскую деятельность. Заключенные-бытовики, то есть, уголовники, нас тут не интересуют. А из контингента сидельцев по 58-й статье, судя по архивным данным, больше всего на Колыме было изменников Родины, перешедших на сторону немцев во время войны: власовцев, агентов иностранных разведок, террористов, диверсантов, карателей, полицаев, членов ОУН, белорусских, литовских, латвийских, эстонских националистов, разного рода немецких пособников. В 1951 г. на территории треста «Дальстрой» проживали: 2669 немцев, выселенных из центральных районов страны, 138 ссыльных из Северного Кавказа, 170 жителей Крыма, 1 грузин, 29 калмыков, 15 бандеровцев, 24970 власовцев, 1 литовец и 11 немецких пособников. Годом ранее «дальстроевские» сводки зафиксировали среди спецпоселенцев ингушей, чеченцев, карачаевцев, балкарцев. Численность заключенных этих национальностей варьировалась от нескольких человек до десятков, не более сотни-полутора сотен по каждой категории.
Необходимо также отметить, что многие заключенные и спецпоселенцы проживали вместе с семьями, женами и детьми. Рассекреченные документы четко зафиксировали в каком из поселков Колымы и на каких предприятиях были задействованы те или иные этнические группы заключенных. Что же касается «польского следа» на Колыме, то с ним надо разбираться отдельно, как и в причинах, по которым те или иные польские граждане оказались в советском плену и заключении. Сколько же поляков служили немцам в годы второй мировой войны? По разным оценкам, от двухсот тысяч до полумиллиона. Несколько лет назад профессор Рышард Качмарек, директор Института Истории Силезского Университета, автор книги «Поляки в вермахте», заявил польской «Gazeta Wyborcza»: «Мы можем считать, что у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте. Сколько из них знают о том, что с ними стало? Наверно немногие. Ко мне постоянно приходят студенты и спрашивают, как установить, что произошло с дядей, с дедом. Их родные об этом молчали, они отделывались фразой, что дед погиб на войне. Но третьему послевоенному поколению этого уже недостаточно».
Возникает закономерный вопрос, если у двух-трех миллионов поляков родственники служили нацистам, то сколько же из них погибли, сражаясь на стороне Адольфа Гитлера, а сколько осталось в живых? На него у профессора Качмарека нет точного ответа. «Немцы считали поляков, призванных в вермахт, только до осени 1943 года. Тогда с присоединенных к Рейху польских Верхней Силезии и Поморья поступило 200 тысяч солдат. Однако набор в вермахт длился еще в течение года и в гораздо более широком масштабе». В связи с этим вспоминается нашумевший скандал, связанный с Дональдом Туском, экс-премьером Польши, и председателем Европейского Союза. Туск без зазрения совести утверждал, что «оба его деда за сопротивление гитлеровцам попали в концлагеря». Однако вскоре была обнародована информация о том, что его дед по отцу, Йозеф Туск, добровольно записался в СС. Так что усилия, предпринятые во время неофициального визита генконсула Польши в Магадан, кажутся более, чем странными.
Путешествия современных мюнхгаузенов и де кюстинов по Колыме
Впрочем, не один только пан Кшиштоф что-то забыл в наших, столь далеких от европейской инфраструктуры и столичного комфорта краях. Как свидетельствует Иван Паникаров, известных далеко за пределами Магаданской области и России историк-краевед, выпустивший более сорока книг об истории Колымы, только за последние три года к нему приезжали представители таких ведущих иностранных СМИ, как английская газета «The Guardian», немецкий журнал «Stern», голландский «De Groene Amsterdammel», французский «Le Point», шведский телеканал «SVT». И всех их, прежде всего интересует «тема репрессий». 23 марта Иван Паникаров дал интервью интернет-порталу SM-News, в котором, в частности, заявил: «Невежество и откровенный цинизм без зазрения совести демонстрируют претендующие на достоверность документалисты, а также представители отдельных зарубежных и российских СМИ, освещающих тему освоения территории Колымы в советский период. Выпускаемые ими в свет материалы изобилуют ничем не подкрепленными данными, основанными на слухах, домыслах и умозаключениях некомпетентных в этом лиц. При этом все чаще встречается откровенная ложь и, как говорится, целенаправленное переворачивание с ног на голову исторических фактов».
Далее И. Паникаров ссылается на известного магаданского историка Александра Козлова, который тщательно изучил данные из архивных источников. «Он посчитал, - говорит И. Паникаров, - сколько пароходов, а в то время это был единственный способ доставки в наш регион грузов, сколько заключенных и вольнонаемных специалистов тогда пришло на Колыму с заключёнными, и получил цифру, примерно 870 тысяч человек. Эти цифры подтверждены им также из государственных архивов, где он изучал материалы – установлены конкретные статистические данные по человеческим потерям в системе Дальстроя. Так вот, за период с 1931 по 1956 г. всего умерло более 127 тысяч заключенных, из них чуть более 11 тысяч было расстреляно». Иван Паникаров призывает магаданских краеведов всеми «силами… противостоять этому безобразию, опровергать ложь, и… защищать наш край от всяких нападок».
Иван Паникаров недобрым словом поминает еще одного поляка, журналиста и писателя Яцека Хуго-Бадера, который переплюнул и забавного барона Мюнхгаузена, действительно служившего в XVIII некоторое время в русской армии, но прославившегося в веках не своими воинскими подвигами, а нелепыми россказнями о жизни в России и просто-таки фантастическими бреднями о полете на ядре и вытаскивании себя за волосы из болота, а кроме того пан Яцек оказался достойным учеником Сигизмунда Герберштейна, Альберто Кампенезе, Антонио Поссевино, Альберта Шлихтинга, Генриха Штадена, Джерома Горсея, Джильса Флетчера, маркиза Астольфа де Кюстина и многих других европейцев, оставивших после себя гнусные русофобские сочинения.
Особое возмущение у Ивана Паникарова, более тридцати лет посвятившего изучению истории нашего края, вызвал такой, например, пассаж Яцека Хуго-Бадера: «Поверите или нет, но я не знал, где у этой дороги (Колымской трассы) помочиться: вдруг выйдет прямо на голову какому-нибудь парню. Подозреваю, что пару раз так и произошло. Ведь там, на этом тракте, они лежат один за другим. Если кто-то умирал, его закапывали на месте. По пути нет ни единого кладбища, а при строительстве этой дороги погибли тысячи людей. 2225 километров могил – самый длинный погост на свете».
Комментируя этот фрагмент из публикации пана Яцека, Иван Паникаров говорит в своем интервью SM-NEWS: «По поводу трассы я мог бы ему многое рассказать. Он пишет то, что должно казаться страшным, хоть и не реальным. Да, при строительстве трассы люди действительно умирали, но их не хоронили в полотно дороги. Были специальные погосты. И я знаю несколько таких кладбищ вдоль Колымской трассы. Знает ли Хуго-Бадер, как строили трассу? Уверен, что представления не имеет вообще о Колыме… В России издано более сотни «Книг памяти» и опубликовано в СМИ десятки тысяч материалов по ГУЛАГу. Скорее всего «чемпионами по беспамятству» являются поляки в т.ч. и особенно журналисты и писатели. На Колыме их интересует только негатив, вот они и придумывают небылицы, их абсолютно не интересуют земляки-поляки, оказавшиеся в советских лагерях. В моих списках их более 1000, и я каждый раз говорю о них посещающим музей «Память Колымы» полякам. Но они их абсолютно не интересуют, хотя мне удалось разыскать в Польше в 1990-е годы более двадцати польских граждан, бывших узников колымских лагерей, записать их воспоминания. Ну, хотя бы адрес для приличия спросили. Нет…».
Такие же нелестные оценки высказал Иван Паникаров и по адресу других европейских коллег пана Яцека: «В 2018 году на экраны Германии вышел фильм польского режиссёра Станислава Мухи «Колыма. Дорога костей». Название пугающее и… интригующее. И, конечно же, громкое. Трудно представить такую дорогу, но коль кто-то об этом говорит, значит, может быть, в самом деле, есть такая трасса? Я лично знаком с этим режиссёром. Общался с ним, рассказывал о прошлом Колымы. Однако, Станислав большую часть сказанного мной убрал. А то, что поместил, удачно, с издёвкой «подкрепил» рассказами бывшего заключённого о «мужской любви» в лагере… Станислав… многое придумывает и подаёт как факт, иной раз, даже не задумываясь о смысле. Вот его слова из интервью, где он упоминает о своём дедушке, отбывавшем срок на Колыме: «…А вскоре умер Сталин, и дедушка решил, что теперь он свободен, и отправился домой. Кстати, из Сибири он пришел пешком. С детства помню эту историю, как дедушка в марте 1953 года покинул места своего заключения и пошел через всю Россию, как бродяга в той известной песне. До дома он добрался в октябре или ноябре – была уже поздняя осень, когда он появился на пороге…». А известно ли ему (режиссёру), что на Колыму в те годы можно было попасть только морем, и обратно таким же способом. И уж совсем даже не ложь, глупость – за шесть месяцев он прошёл 10 000 километров, запросто перешёл границу и «появился на пороге». Глупость, зато какая оригинальная!».
С горечью вспоминает Иван Паникаров и неблагодарных сотрудников французской телекомпании «FRANCE-24» и её сотрудников Ксению Большакову и Армена Георгяна, которые посетили на Колыму в июне 2015 года: «Авторы фильма говорят, что через Колыму прошли «миллионы и миллионы заключённых»– хотя я им называл цифру, но 870 тысяч человек, видимо, показалось мало. Называя фантастическую цифру, никто абсолютно не задумывается о том, как эти «миллионы» сюда доставляли? Где они жили? Чем питались?… Ещё один лживый факт в фильме, касающийся лично меня: я держу в руках рабочий бушлат и, якобы, говорю, что это одежда заключённого. Я просто не мог этого сказать, так как это одежда не заключённого, хотя именно такие бушлаты и носили колымские зеки. Мог сказать так: «Похожая, но вряд ли, так как с момента ликвидации лагеря прошло 70 лет». Они также приписывают мне высказывание в том, что я одобряю существование лагерей… Более того, авторы говорят о том, что Магадан до сих пор остаётся «символом этого зверства»; что это одна из «наиболее негостеприимных точек на планете». И не стыдно им: я, прилетев из отпуска, прямо с аэропорта выехал вместе с ними на трассу, в Ягодном искал им жильё (сами они не удосужились позаботиться об этом), потом двое суток ездил с ними по местам бывших лагерей. И всё это совершенно бесплатно. И вот тебе «негостеприимная точка». Вышеприведённые замечания касаются не только названных французских и польских журналистов, но и других иностранных «акул пера», чьи материалы также однобоки и «сенсационны» тем, что рассказывают своим читателям/зрителям «страшную правду» о лагерной Колыме».
Продолжение тут по ссылке.